Злые игры. Книга 2 - Страница 73

— Да, по-моему, это был он сам.

— Почему ты так думаешь?

— Потому что… потому что Гейбу звонили за два дня до этого. Тоже… кто-то из них.

Она не осмеливалась посмотреть на Гейба, только услышала, что тот вдруг сел. Тут-то она и поняла, что допустила грубую ошибку. Гейб явно отрицал в ее отсутствие какое бы то ни было отношение к этой записке.

— Вот как? А ты, случайно, не знаешь, кто именно это был?

— Бофорт, — ответила Шарлотта. Теперь уже все равно все потеряно, можно больше не мучиться и рассказать все, что ей известно. Так будет даже проще.

— А откуда ты это знаешь?

— Гейб мне рассказал. Он был очень расстроен. И встревожен.

Фред повернулся к Гейбу:

— Это правда?

— Да.

— А почему же, черт возьми, вы мне сами этого не сказали?

— Я думал, что вы мне не поверите.

— Очень мило. И почему же я должен был вам не поверить?

— Потому что… этому невозможно поверить, — быстро заговорил Гейб. — Среди ночи, на аэродром, о котором никто не знает, что я там нахожусь, в мужской туалет мне звонит Бофорт и заявляет, что хотел бы обсудить кое-какие дела. Едрена мать, откуда он мог узнать, что я там, как не от меня самого?

— Попрошу в этом кабинете без подобных выражений, — заметил Фред.

— Извините.

— Не знаю. Должен признаться, мне действительно трудно всему этому поверить.

— Ну вот видите!

Гейб выглядел мрачным, злым, и одновременно казалось, что он вот-вот расплачется.

— И вы рассказали обо всем этом Шарлотте?

— Да.

— Где и когда происходил этот разговор?

Последний вопрос был обращен уже к Шарлотте.

— У… у меня дома. В два часа ночи.

— О господи, час от часу не легче, — проговорил Фред. — Он часто бывает у тебя дома в такое время?

— По счастью, нет, — холодно ответила Шарлотта. Взгляд Фреда быстро пробежал по ней; впервые за все время их разговора лицо его обрело более или менее довольное выражение. — Он приходил специально. Чтобы узнать, не говорила ли я кому-нибудь. Он был очень обеспокоен всем этим. И я твердо знаю, что раньше он ни разу не разговаривал с Бофортом.

— Так откуда же, по-твоему, Бофорт мог узнать, где он находился в тот момент?

— Не имею ни малейшего представления, — ответила Шарлотта. — Мы уже много раз с ним это обсуждали.

— Гейб? У вас есть какое-нибудь объяснение?

— Нет, — устало отозвался Гейб.

— Ну что ж, я пока ничего не понимаю, — сурово произнес Фред, — и не знаю, могу ли я вам верить. Я собираюсь во всем разобраться. И если я приду к выводу, что вы хоть что-то сказали тем ребятам, хотя бы только время им назвали, вам придется оставить эту работу. И то, что ваш дед был моим крестным отцом, не будет иметь никакого значения. Понятно?

— Понятно. — Гейб вдруг повеселел и приободрился, у него явно появилась надежда. — Можно мне кое о чем вас спросить?

— Спрашивайте.

— Как к вам попала эта записка?

— Мне ее только что передал Дик. Когда я входил в здание. Кто-то оставил ее у него на столе примерно час тому назад. Он сказал, что не видел вас, Гейб, весь день, и попросил меня ее вам передать. Вы ведь знаете, он считает, что на самом-то деле управляет банком именно он.

— Да, знаю, — ответил Гейб. — Я… просто так спросил.

— До завтра, — попрощался сразу с ними обоими Фред. — Спокойной ночи.

Он даже не взглянул на них; им просто было дано понять, что пока они могут быть свободны.

— Гейб, извини меня. Ну извини, пожалуйста, — повторяла Шарлотта, едва поспевая за Гейбом, который широким, размашистым шагом стремительно шел по коридору. Он вдруг остановился, молча и зло посмотрел на нее; выражение у него при этом было такое, будто он ее сейчас ударит. Потом он рванулся вперед так энергично, что угнаться за ним Шарлотта уже не могла. Когда она наконец добралась до кабинета, то увидела совершенно необычайное зрелище: Гейб наливал себе в бумажный стаканчик виски. Она виновато воззрилась на него. Он проглотил залпом содержимое стаканчика, налил еще, глянул на нее поверх стакана. Она вдруг ощутила какую-то слабость в ногах и села.

— Ты просто сука, — проговорил он, — обыкновенная глупая сука.

— Извини, — в очередной раз повторила она.

Гейб снова опрокинул полный стаканчик виски. Затем произнес, и эти его слова Шарлотта помнила потом всю свою жизнь:

— Но держалась ты молодцом. Спасибо. На, выпей.

Она подошла к нему со своим стаканчиком и не мигая смотрела на него, пока он наливал примерно до половины.

— Хватит, спасибо.

Их взгляды встретились, и где-то в глубине его глаз Шарлотта увидела теплоту, которой там не было раньше, дружелюбие, даже признание в том, что теперь она ему не так противна, как раньше. Потом он сказал, как будто продолжая ранее начатый разговор:

— В ту ночь Фред звонил по телефону. Прямо со встречи у «Блума». Сказал, что ему нужно позвонить домой.

— Ну и?..

— Ну и вот я думаю. Интересно было бы узнать, кто тогда там был. Я имею в виду, у него дома.

— Да, — согласилась Шарлотта. — Да, действительно интересно.

В пятницу Шарлотта решила не ездить домой, чтобы переодеться к торжественному ужину: движение в конце дня по пятницам обычно ужасное, и она могла бы опоздать. Поэтому платье на вечер она захватила с собой с утра: из красного крепа, блестящее, со множеством складок, от мадам Грэ, из ее новой, специальной американской коллекции готовой одежды. Еще год тому назад она бы такое платье ни за что не надела: оно было чересчур смелое и экстравагантное, и Шарлотта понимала, что оно ей не идет, у нее для такого платья слишком небольшой рост и слишком детское выражение лица, но именно в таком платье и надо было выходить ко львам. А у Шарлотты было ощущение, что львы ее уже давно ждут.